В статье рассматриваются вопросы ранней диагностики поражения почек у больных эссенциальной артериальной гипертензией. Излагаются патогенетические механизмы гипертонического ремоделирования сосудов почек. На основании данных доказательной медицины обозначены акценты использования в диагностике лабораторных методов (расчет скорости клубочковой фильтрации и определение микроальбуминурии). Подтверждается значимость допплерографических методов изучения внутрипочечной гемодинамики (оценка индекса резистентности и времени ускорения кровотока) для своевременного обнаружения изменений почечных сосудов и коррекции терапевтической тактики.

В научном обзоре анализируется структура факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) у больных артериальной гипертензией в Монголии. В соответствии с глобальным отчетом ВОЗ по хроническим неинфекционным заболеваниям за 2014 год (анализ данных за 2010 год), Монголия относится к странам с высокой распространенностью артериальной гипертензии у мужчин и выше среднего у женщин. У взрослых лиц (18 лет и старше) распространенность артериальной гипертензии составила 28,7% (25,8 % у мужчин и 22,9% у женщин), после стандартизации по возрасту — 31,8% (34,8 % и 28,8% соответственно). В обзоре внимание уделено демографическим и социально-экономическим аспектам проблемы. Рассматриваются важнейшие модифицируемые (нерациональное питание, низкая физическая активность, курение, злоупотребление алкоголем, ожирение, гипергликемия) и немодифицируемые факторы риска ССЗ. В процессе рассмотрения материала производится сравнительный анализ данных Монголии с данными Всемирной организации здравоохранения, Российской Федерации и других стран.

Обнаружение организованных тромбов в мелких артериях легочной артерии при гистологическом исследовании легких у 57% пациентов с идиопатической легочной артериальной гипертензией (ЛАГ) послужило обоснованием для широкого назначения пероральных антикоагулянтов (ОАК) у пациентов с ЛАГ различной этиологии. В последние годы представление о целесообразности назначения терапии ОАК у пациентов с ЛАГ претерпевает существенные изменения с накоплением данных клинических ретроспективных и проспективных исследований с участием пациентов с ЛАГ различной этиологии, получавших и не получавших ОАК. В настоящем обзоре литературы обсуждаются возможные факторы риска тромбообразования и кровотечений у пациентов с ЛАГ, показания, эффективность и безопасность терапии пероральными ОАК.

Цель исследования — оценить особенности содержания сывороточных металлопротеиназ (ММП) и их ингибитора во взаимосвязи с показателями почечной гемодинамики и функцией почек у больных резистентной артериальной гипертензией (РАГ), ассоциированной с сахарным диабетом (СД) 2-го типа.

Материалы и методы. Обследованы 18 больных РАГ в сочетании с СД 2-го типа, средний возраст 58,6 ± 7,5 года (от 43 до 72 лет; 6 мужчин). Группу сравнения составили 16 пациентов РАГ без СД. Пациентам проводили измерение офисного, 24-часового артериального давления, допплерографию почечных артерий (ПА), оценку уровня гликированного гемоглобина HbА1c, базальной гликемии, суточной альбуминурии, креатинина сыворотки крови, расчетной скорости клубочковой фильтрации (рСКФ) (по формуле CKD-EPI), плазменных концентраций ММП-9, ММП-2, тканевого ингибитора ММП 1-го типа (ТИМП-1), вычисление соотношения ТИМП-1/ММП.

Результаты. Больные РАГ в сочетании с СД и РАГ без СД не имели значимых отличий по средним значениям плазменных уровней ММП-2, ММП-9 и ТИМП-1. Частота повышения уровня ММП-9 была сопоставимой в обеих группах (61 % в группе РАГ + СД и 75% в группе РАГ без СД, p > 0,05). В основной группе возрастание концентрации ММП-9 и уменьшение соотношения ТИМП-1/ММП-9 коррелировало со снижением резистивных индексов в почечных артериях (для ММП-9 на уровне ствола справа — R = –0,60, p = 0,009, слева — R = –0,60, p = 0,008; в сегментарных артериях — справа R = –0,49, p = 0,038 и слева R = –0,59, p = 0,012; для ТИМП-1/ММП-9 на уровне сегментарных артерий — R = 0,51, p = 0,028 слева и R = 0,46, p = 0,04 справа). Повышение концентрации ММП-9 было взаимосвязано с увеличением рСКФ (R = 0,55, p = 0,023). У пациентов с высокой степенью альбуминурии соотношение ТИМП-1/ММР-2 было значимо выше, чем у лиц с незначительной альбуминурией (2,97 ± 0,82 и 1,58 ± 0,33 нг/мл соответственно, p = 0,03). Соотношение ТИМП-1/ММП-2 напрямую зависело от уровня базальной гликемии (R = 0,59, p = 0,018).

Выводы. Уровень сывороточных ММП 2-го и 9-го типов, а также ТИМП-1 у больных РАГ в сочетании с СД не имеет значимых отличий от таковых у больных РАГ без СД, что частично может отражать независимость баланса процессов образования и деградации внеклеточного матрикса от нарушений углеводного обмена при РАГ. Повышение уровня ММР-9 и уменьшение соотношения ТИМП-1/ММП-9 у больных РАГ, ассоциированной с СД 2-го типа, может иметь адаптивный характер, поскольку сопровождается улучшением внутрипочечного кровотока и фильтрационной функции почек. При этом рост базальной гипергликемии ассоциирован с подавлением протеолитической активности ММП-2, что связано с прогрессированием альбуминурии.

Актуальность. Высокая распространенность кардиальных нарушений у пациентов с резистентной артериальной гипертензией (РАГ) значительно повышает риск сердечно-сосудистых осложнений у данной категории больных. Наряду с изученной антигипертензивной эффективностью, кардиопротективный эффект ренальной денервации недостаточно изучен.

Цель исследования — изучить динамику массы миокарда левого желудочка (ММЛЖ) и объема повреждения миокарда после ренальной денервации и установить возможные связи изучаемых показателей со степенью снижения артериального давления (АД) после лечения.

Материалы и методы. Ренальная денервация выполнена 84 пациентам с РАГ. Исходно, через 6 и 12 месяцев после лечения пациентам выполнены измерение «офисного» АД, суточное мониторирование АД (СМАД), эхокардиографическое исследование (ЭхоКГ) и магнитно-резонансная томография (МРТ) сердца с контрастированием.

Результаты. При исходных значениях «офисного» АД 175,3 ± 22,1 / 100,4 ± 16,1 мм рт. ст. после ренальной денервации отмечено его снижение через 6 месяцев на –27,5 (–74,0; 12,0) / –14,2 (–39,4; 10,3) мм рт. ст. и к году наблюдения на –31,6 (–78,7; 8,3) / –15,5 (–43,3; 10,2) мм рт. ст. (р < 0,001). Динамика АД по СМАД составила –13,0 (–45,2; 17,6) / –6 (–27,8; 8,9) мм рт. ст. (р < 0,001) и –14,3 (–52; 25) / –7,3 (–26;15,0) мм рт. ст. (р < 0,001) через 6 и 12 месяцев соответственно при исходных значениях 160,9 ± 19,4 / 92,0 ± 16,1 мм рт. ст. По ЭхоКГ распространенность гипертрофии левого желудочка (ГЛЖ) исходно составила 84,5%. У пациентов с исходной ГЛЖ статистически значимо снизилась ММЛЖ на 6,9% (p = 0,015), индекс ММЛЖ на 5,5% (p = 0,020). По данным МРТ, субэндокардиальное повреждение выявлено у 100% больных при отсутствии атеросклероза коронарных артерий и регрессировало через 6 месяцев на 29% (p = 0,031) и через 12 месяцев на 41,4% (p = 0,008). ММЛЖ статистически значимо регрессировала через 12 месяцев на 18,3% (р = 0,008). У нереспондеров также отмечено значимое снижение ММЛЖ через 6 месяцев после ренальной денервации (р = 0,046). Выявлена корреляция между выраженностью регресса субэндокардиального повреждения и снижением систолического АД через 12 месяцев после ренальной денервации (р = 0,034). Зависимости регресса ГЛЖ от исходного уровня АД и его динамики после ренальной денервации выявлено не было.

Заключение. Регресс ГЛЖ после ренальной денервации отмечен через год после вмешательства и не был связан с динамикой АД. Субэндокардиальное повреждение выявлено у 100% больных и регрессировало уже через 6 месяцев после ренальной денервации. Выраженность его регресса была ассоциирована с антигипертензивным эффектом.

Цель исследования — изучить ассоциации полиморфных локусов rs243865 MMP2, rs17577 MMP9, rs652438 MMP12 с развитием артериальной гипертензии (АГ) у женщин Центрального Черноземья России.

Материалы и методы. Проведено исследование 584 женщин: 375 больных АГ и 209 лиц контрольной группы. Анализ полиморфных локусов металлопротеиназ проводили с помощью real-time полимеразноцепной реакции методом TaqMan-зондов. Статистический анализ осуществляли в программе STATISTICA for Windows 10.0. Предикторное значение несинонимичных однонуклеотидных полиморфизмов (ОНП) оценивали с помощью программы Sorting Tolerant From Intolerant (http://sift.jcvi.org), регуляторный потенциал анализировали с использованием программного обеспечения HaploReg (v4.1) (http://archive. broadinstitute.org). Влияние полиморфных локусов на экспрессию генов определяли по данным проекта Genotype-Tissue Expression (http://www.gtexportal.org).

Результаты. Установлены значимые ассоциации локуса rs652438 MMP12 с возникновением АГ у женщин. Полиморфный вариант G (отношение шансов (ОШ) = 1,86, 95-процентный доверительный интервал (95% ДИ) = 1,02–3,45, р = 0,04) и генотип GА (ОШ = 2,04, 95 % ДИ = 1,06–3,98, р = 0,03) rs652438 ассоциированы с высоким риском развития АГ у их носителей. Установлен протективный эффект генотипа АА rs652438 в отношении риска возникновения АГ (ОШ = 0,50, 95 % ДИ = 0,26–0,95, р = 0,03). Высказано предположение, что в основе выявленных ассоциаций лежат эпигенетические эффекты rs652438 МMР12. Локус является несинонимичным (SIFT Score = 0,01), расположен в области модифицированных белков-гистонов, маркирующих промоторы (H3K9 ас) и энхансеры (H3K4me1, H3K27 ас), а также находится в неравновесии по сцеплению (r 2 = 0,95) с ОНП, влияющими на уровень экспрессии гена ММР12.

Цель исследования — изучить изменения суточной сосудистой жесткости (СЖ) у пациентов с терминальной стадией хронической болезни почек (тХБП) и возможность использования суточного сосудистого индекса времени нормальной скорости пульсовой волны в аорте — PTIN (Pulse Time Index of Norm — процент времени мониторирования, в течение которого скорость пульсовой волны в аорте (СПВао) не превышает 10 м/с) для прогнозирования течения артериальной гипертензии (АГ) после трансплантации почек (ТП).

Методика. Обследовано 158 человек, разделенных на 4 сопоставимые по возрасту группы: получающие программный гемодиализ (ПГ), пациенты после ТП, больные эссенциальной АГ и здоровые добровольцы. Всем проводилось суточное мониторирование артериального давления (АД) с оценкой суточных показателей СЖ и центрального АД. 27 пациентам из группы ПГ исследования были повторно выполнены через 1 неделю и 6 месяцев после операции ТП.

Результаты. У пациентов с тХБП по сравнению с пациентами с эссенциальной АГ были значимо выше значения СПВао, средненочного центрального АД и ниже индекс PTIN. Наиболее наглядные различия были выявлены в значениях PTIN. У 27 пациентов после операции ТП через неделю средние по группе значения PTIN снизились, а через 6 месяцев вновь повысились. При более подробном изучении динамики PTIN было выявлено, что пациенты с более высоким значением PTIN до ТП имели более высокий его рост через 6 месяцев после ТП. С помощью ROC-анализа было рассчитано пороговое значение PTIN на уровне 45 % до операции, которое позволяло прогнозировать динамику этого показателя c чувствительностью 69% и специфичностью 76 %, площадь под кривой (AUC) составила 0,65. У пациентов с PTIN ≥ 45% до ТП в дальнейшем отмечался больший прирост этого индекса и более благоприятное течение АГ.

Заключение. У больных с тХПН по сравнению с пациентами с эссенциальной АГ регистрируется более выраженное повышение суточной СЖ и средненочного центрального АД. Наиболее значимо изменения сосудистой жесткости отражает суточный индекс PTIN, значения которого до ТП на этапе ПГ позволяют прогнозировать течение АГ после операции ТП.

Актуальность. Развитие артериальной гипертензии (АГ) сопряжено с нарушениями кожной микроциркуляции крови. Лазерная допплеровская флоуметрия — объективный, количественный, инструментальный метод, позволяющий проводить оценку кожной микроциркуляции крови. Однако метод не нашел широкого клинического применения из-за высокой вариабельности показателей перфузии и небольшой величины различий этого показателя у здоровых людей и пациентов с АГ и, как следствие, низкой диагностической значимости.

Цель исследования — обосновать подходы, позволяющие повысить информативность изучения кожной микроциркуляции методом лазерной допплеровской флоуметрии у пациентов с АГ.

Материалы и методы. Исследование было проведено на пациентах с АГ (n = 13, медиана возраста составила 60 (49; 63) лет) и молодых условно здоровых добровольцах без АГ (n = 12, медиана возраста — 26 (25; 27) лет). Измерение микроциркуляции крови осуществляли методом лазерной допплеровской флоуметрии при помощи прибора ЛАКК-02. Регистрацию микроциркуляции на коже предплечья проводили в ходе окклюзионно-тепловой пробы. Для сравнения параметров в двух группах использовали критерий Манна–Уитни. Диагностическую точность метода при обратной классификации обследуемых по группам оценивали с применением ROC-анализа.

Результаты. У пациентов с АГ медиана базовой перфузии составила 3,1 (1,84; 4,31) перфузионных единиц (ПЕ), у здоровых добровольцев 4,29 (3,66; 8,14) ПЕ (p = 0,04). Медиана площади под кривой микроциркуляции за 2 первые минуты нагрева у пациентов с АГ составила 1206,7 (813; 1449) ПЕ, у здоровых добровольцев 1552,3 (1310; 1624) ПЕ (p = 0,035). У здоровых добровольцев на фоне нагрева перфузия выросла на 596% (386 %; 878 %), а у пациентов с АГ — всего на 265 % (180%; 318%) (p = 0,01). Относительный прирост перфузии в период постокклюзионной гиперемии с продолжающимся нагревом по сравнению с базовым уровнем у здоровых добровольцев составил 651 % (493%; 999 %), а у пациентов с АГ — 302% (182 %; 436 %) (p = 0,005). Таким образом, при сравнении средних параметров на каждом из участков пробы значимые различия были получены только для базовой перфузии. Однако при переходе от абсолютных параметров к относительным (анализ увеличе ния микроциркуляции на фоне вазодилатирующих воздействий в процентах) удалось достичь не только статистической значимости различий, но и 75% чувствительности и 84,6% специфичности методики при обратной классификации групп.

Заключение. Применение физиологических (использование локального нагрева кожи предплечья со скоростью 2 °C в секунду, комбинация вазодилатирующих воздействий) и математических (переход от абсолютных к относительным значениям) подходов позволило увеличить информативность метода лазерной допплеровской флоуметрии и добиться повышения его чувствительности и специфичности.

Цель исследования. Провести сравнение кардиопротективной эффективности консервирующего раствора на основе буфера Кребса–Хенселейта и раствора Кустодиол на модели гетеротопической трансплантации сердца крысы.

Материалы и методы. Исследование проведено на 12 крысах стока Wistar. Животные были разделены на группы в зависимости от использованного консервирующего раствора: 1) раствор на основе буфера Кребса–Хенселейта (n = 7), 2) Кустодиол (n = 5). Каждый эксперимент состоял из забора донорского сердца крысы, его консервации соответствующим кардиоплегическим раствором, гетеротопической трансплантации крысе-реципиенту с последующей эксплантацией и оценкой сократительной способности левого желудочка на модели Лангендорфа, а также гистохимическим определением объема необратимого повреждения миокарда. Коронарный кровоток в донорском сердце оценивали in vivo методом ультразвуковой допплеровской флоуметрии. Через 3 часа после запуска кровотока донорское сердце эксплантировалось и подключалось к аппарату Лангендорфа для оценки сократимости левого желудочка, а затем миокард подвергался гистохимическому исследованию для установления объема необратимого повреждения миокарда путем окрашивания его срезов 1-процентным раствором трифенилтетразолия хлорида.

Результаты. В группе кардиоплегического раствора на основе буфера Кребса–Хенселейта было выполнено 7 опытов. Размер необратимого повреждения миокарда составил 3,5 ± 1,2%, объемная скорость коронарного кровотока — 4,5 ± 1,3 мл/мин, пульсовое давление в левом желудочке эксплантированного сердца на аппарате Лангендорфа — 70 ± 6,3 мм рт. ст. при диастолическом давлении 10 мм рт. ст. В группе Кустодиола (n = 5) ни в одном из опытов после запуска кровотока трансплантированное сердце не начало сокращаться, все 5 сердец остались в состоянии асистолии. В связи с этим после окончания 3-часового периода реперфузии определение сократительной способности левого желудочка на аппарате Лангендорфа не осуществлялось. Коронарный кровоток составил всего 0,4 ± 0,1 мл/мин, что, вероятно, является следствием неадекватной кардиопротекции Кустодиолом. Из-за отсутствия адекватной реперфузии было невозможно точно оценить объем необратимого повреждения миокарда в группе Кустодиола.

Выводы. Методика гетеротопической трансплантации сердца у крыс является адекватной и информативной для исследования ишемического и реперфузионного повреждения миокарда и для исследования методов защиты донорского сердца и позволяет оценивать эффективность кардиоплегических и кардиоконсервирующих растворов. Кардиоплегический раствор на основе буфера Кребса–Хенселейта в сравнении с раствором Кустодиол обладает более выраженной кардиопротективной эффективностью при экспериментальной гетеротопической трансплантации донорского сердца.

Цель исследования — оценить клиническое значение аускультативного провала (АП) при суточном мониторинге артериального давления (СМАД) по тонам Короткова (ТК) и его возможные причины.

Материалы и методы. Проведен СМАД у 60 больных в возрасте от 22 до 85 лет (средний возраст 51,3 года) среди которых было 24 женщины и 36 мужчин. У 24 пациентов диагностирована артериальная гипертензия. Было отобрано 2333 «незашумленных» измерений артериального давления (АД) при отсутствии экстрасистолии (от 28 до 73 у каждого человека, в среднем 38,9). Десяти пациентам с выявленным АП проводилась синхронная регистрация электрокардиограммы (ЭКГ), давления в плечевой манжете и фонограммы ТК на правой руке и непрерывной неинвазивной кривой АД в пальце левой руки методом разгруженной артерии.

Результаты. При суточном наблюдении АП был выявлен у 43 из 60 обследованных больных (71,7 %). Установлено, что АП сопровождается снижением амплитуды пульсаций давления в манжете, а по его окончании происходит восстановление амплитуды. Такая синхронная динамика ТК и амплитуды пульсаций давления наблюдалась во всех 124 случаях измерений с АП. Учитывая, что амплитуда пульсаций зависит от соотношения АД и давления в манжете и не зависит от фазы ТК, можно предположить, что АП — это не особенность ТК, а истинные колебания АД. Для проверки данного предположения давление в манжете и ТК сопоставляли с данными непрерывного измерения давления в артерии. Во всех случаях, когда давление в артерии во время систолы превышало давление в манжете, появлялись ТК. В дальнейшем колебания АД приводили к уменьшению систолического АД и давление в артерии не достигало давления в манжете, ТК не регистрировались. Дальнейшее снижение давления в манжете приводило к повторному появлению ТК.

Выводы. Феномен АП связан не с индивидуальными особенностями ТК, а с истинными, в основном дыхательными колебаниями систолического АД. Первое и повторное появление ТК показывает уровень систолического АД в разные моменты дыхательных колебаний АД и может косвенно свидетельствовать о величине таких колебаний.

Цель исследования. Мы провели кросс-секционное исследование факторов риска и биомаркеров сердечно-сосудистых заболеваний среди молодых женщин с гипертензивными нарушениями в сравнении с нормотензивными пациентками во время беременности.

Материалы и методы. Обследовано 117 женщин, из которых 33 — с гипертензивными нарушениями во время беременности, 44 — без гипертензивных нарушений во время беременности. Контрольную группу составили 40 женщин, не имевших беременности в анамнезе. Промежуток времени после родов в среднем составлял от 5 до 19 лет.

Результаты и выводы. Показано, что у женщин с артериальной гипертензией (АГ) во время беременности в последующем при тщательном обследовании чаще выявляются изменения углеводного и липидного обмена в сочетании с АГ и абдоминальным ожирением, которые составляют кластер метаболического синдрома. Эти изменения также сопровождаются инсулинорезистентностью, гиперинсулинемией, дисбалансом адипокинов, изменениями показателей фибринолиза, а также более выраженными изменениями со стороны сердца и сосудов как органов-мишеней при АГ.

Актуальность проблемы артериальной гипертензии (АГ) у беременных обусловлена ее высокой распространенностью и тяжестью последствий для матери и плода. В РФ АГ диагностируется у 5–30% беременных, на протяжении последних десятилетий отмечается тенденция к увеличению этого показателя. Наличие АГ является фактором риска развития различных осложнений, как со стороны матери, так и со стороны плода и новорожденного. АГ остается ведущей причиной материнской, фетальной и неонатальной смертности. АГ у беременных является значимым предиктором развития сердечно-сосудистой патологии в будущем. Данная проблема имеет и социальный аспект — повышение расходов на лечение, в том числе и в связи с повторными госпитализациями после родов. В 2018 году вышли новые Европейские рекомендации по сердечно-сосудистым заболеваниям во время беременности и Европейские рекомендации по артериальной гипертензии, в которых имеются специальные разделы, посвященные АГ у беременных. В этих рекомендациях представлены последние данные по классификации, диагностике и терапии АГ у беременных. В настоящее время по-прежнему препаратом первой линии для лечения АГ у беременных является метилдопа, который зарекомендовал себя как эффективный и безопасный препарат при лечении АГ у беременных.