Цель исследования — систематизация опубликованных данных для ответа на основной научно-исследовательский вопрос: у детей и подростков с хронической болезнью почек (ХБП) по сравнению с группой контроля (и/или принятыми в исследовании референтными значениями) как часто регистрируется повышение скорости пульсовой волны (СПВ)? Исследование выполнено для обоснования актуальности дальнейших научных исследований по изучаемой теме. Материалы и методы. Поиск литературных источников выполнялся в базе PubMed, Кокрейновской библиотеке, научной электронной библиотеке eLIBRARY.RU, в специализированном журнале Pediatric Nephrology, в системе Google Scholar и в списках литературы релевантных статей. Результаты. Из 473 идентифицированных в результате поиска литературных источников в исследование включены 35 статей. Выявлены значительные отличия методов определения СПВ (n = 4), приборов (n = 9), методик выполнения, а также используемых референтных значений (n = 4). Среднее значение Z-score СПВ составило от –0,13 до 1,89; при этом Z-score СПВ ≥ 1 установлено в половине исследованных групп пациентов (5/10; 50%). Среди детей и подростков с ХБП СПВ ≥ 95го перцентиля определялась от 1% до 61%; в большинстве групп (10/14; 71,4%) повышение СПВ регистрировалось у каждого пятого пациента и чаще. При сравнении с группой здоровых детей более высокие значения СПВ отмечались у пациентов с ХБП в половине соответствующих исследований (14/25; 56%). Наиболее часто повышение СПВ определялось у детей и подростков с ХБП С5 на диализной терапии, у пациентов с артериальной гипертензией, а также после трансплантации почки. Заключение. Большинство детей и подростков c ХБП С5 на диализной терапии имеют повышение СПВ. В отношении пациентов с ХБП С1-С4 выводы неоднозначны, учитывая значительную вариабельность результатов опубликованных исследований. Для формирования научного знания в этой области необходима стандартизация измерения СПВ у детей и подростков, достижение консенсусных решений по оценке полученных результатов с последующим выполнением многоцентровых исследований, в том числе в российской популяции.

В последние годы фактор роста фибробластов 21 (fibroblast growth factor 21, FGF21) привлекает все большее научное внимание как метаболический регулятор. Он участвует в формировании чувствительности тканей к инсулину, оказывает благоприятное влияние на углеводный и липидный обмен, а также обладает антигипергликемическими и гиполипидемическими свойствами. Повышение уровня FGF21 выявлено у пациентов с сахарным диабетом 2го типа, ожирением, неалкогольной жировой болезнью печени и рядом других заболеваний. Это может свидетельствовать как о резистентности к FGF21, так и о компенсаторном ответе на метаболический стресс. Результаты проведенных исследований свидетельствуют о том, что FGF21 может рассматриваться как маркер ряда метаболических нарушений, а также как потенциальный лекарственный препарат для лечения социально значимых заболеваний. Цель данного обзора — обобщить данные, посвященные изучению диагностической и потенциальной терапевтической роли FGF21 в отношении метаболических нарушений.

Цель исследования — изучение современных представлений о влиянии микробиома кишечника, ротовой полости и атеросклеротической бляшки на развитие и прогрессирование атеросклероза (АС). Материалы и методы. Литературный обзор осуществлен путем анализа научных публикаций в PubMed, метаанализов, рандомизированных клинических исследований, а также рекомендаций и обзорных статей за период с 1997 по 2024 год. В данном обзоре рассмотрены современные представления о вышеупомянутых нетрадиционных факторах риска (ФР) АС. Заключение. АС — заболевание с многофакторным патогенезом. Понимание роли как классических, так и неклассических ФР в развитии атеросклеротического поражения сосудов имеет большое значение для разработки эффективных профилактических и терапевтических мер. Среди неклассических ФР АС можно выделить роль микробиома кишечника и ротовой полости. К основополагающим механизмам влияния микробиоты ротовой полости и кишечника на развитие АС можно отнести следующие: прямое повреждающее действие липополисахаридов и бактериальных токсинов на сосудистую стенку, влияние микробных метаболитов и повышенной проницаемости кишечной стенки на транслокацию бактериальных токсинов в системный кровоток, а также развитие хронического низкоуровневого системного воспаления и эндотелиальной дисфункции. В данном обзоре рассмотрены современные представления о вышеописанных нетрадиционных ФР АС.

Цель исследования — сравнение параметров сосудистой эластичности и наличия традиционных факторов риска развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) у мужчин среднего возраста с эссенциальной артериальной гипертензией (АГ) и сочетанным с АГ сахарным диабетом (СД) 2го типа между собой и с группой контроля. Материалы и методы. Обследовано 180 мужчин среднего возраста. Все пациенты разделены на 3 группы по 60 человек: группа 1 (контроль) — здоровые нормотензивные, группа 2 (АГ) — пациенты с АГ и группа 3 (АГ и СД) — с АГ и СД. Во всех группах выявляли наличие традиционных факторов риска развития ССЗ. Результаты. Значимо различаются средние суточные показатели систолического АД (САД) и пульсового АД (ПАД) (p < 0,01) между всеми парами групп, с наибольшим ПАД в группе 2. У испытуемых из групп 2 (АГ) и 3 (АГ + СД) выше средние показатели диастолического АД (ДАД) по сравнению с группой контроля. Средние показатели вариабельности АД хуже в группе 3 (АГ + СД), как для ДАД, так и для САД. Среди центральных параметров ригидности и по уровню центрального давления в аорте выявлены отличия: ДАД в аорте (ДАДао) с преобладанием во 2й группе, среднее АД в аорте (СрАДао) с преобладанием показателя в группе 2. Индекс аугментации в аорте (Alx в аорте) более высокий в группе 3, амплификация ПАД (PPA) и время распространения отраженной волны (RWTT) преобладают в группе 2. Заключение. У мужчин среднего возраста с наличием АГ выявляется повышение центрального САД и ПАД с более высокими значениями показателей ригидности аорты и ремоделирования периферического сосудистого русла по сравнению с группой контроля. Нарушение центральной жесткости более выражено в группе пациентов с АГ. В группе пациентов с АГ и СД более выражены нарушения периферических показателей.

Среди различных факторов, потенциально вовлеченных в патогенез сердечно-сосудистых заболеваний, артериальная гипертензия (АГ), в структуре которой увеличивается удельный вес лиц молодого возраста, по-прежнему представляет собой наиболее распространенный фактор риска сердечно-сосудистых осложнений. Развитие структурных и функциональных нарушений, связанных с АГ, сопровождается повышением или понижением биохимических молекул, характеризующих нарушение обменных процессов. Цель исследования — изучить распространенность АГ у молодых людей трудоспособного и детородного возраста в зависимости от уровней метаболических гормонов. Материалы и методы. В исследование включено 1340 человек популяционной выборки Новосибирска в возрасте 25–44 лет. АГ констатировалась при среднем систолическом артериальном давлении ≥ 140 мм рт. ст. и/или диастолическом артериальном давлении ≥ 90 мм рт. ст. Методом мультиплексного анализа определены уровни амилина, С-пептида, грелина, глюкозозависимого инсулинотропного полипептида (ГИП), глюкагоноподобного пептида 1 (ГПП-1), глюкагона, инсулина, панкреатического полипептида (PP), пептида YY (PYY). Результаты. В квартиле с наибольшими значениями амилина, С-пептида, ГИП, ГПП-1 и РР распространенность АГ статистически значимо выше в сравнении с квартилем с наименьшими значениями. В группе пациентов с наличием АГ уровни амилина, С-пептида, грелина, ГИП, ГПП-1, инсулина и РР выше в 2,4 (р < 0,0001), 1,4 (р < 0,0001), 1,3 (р = 0,001), 1,3 (р = 0,003), 1,6 (р = 0,001), 1,2 (р = 0,002) и 1,4 (р = 0,006) раза соответственно в сравнении с лицами без АГ. Заключение. Распространенность АГ ассоциирована с высокими значениями амилина, грелина, глюкагона, инсулина и С-пептида. Шанс наличия АГ повышается начиная со второго квартиля амилина и увеличивается с каждым квартилем.

Цель исследования — изучить особенности суточного ритма и хроноструктуру артериального давления (АД) во взаимосвязи с перенесенной вирусной инфекцией, определить факторы, влияющие на риск COVID-19 у мужчин (М) с артериальной гипертензией (АГ) в условиях вахты в Арктике. Материалы и методы. В п. Ямбург из базы данных профосмотров медико-санитарной части ООО «Газпром добыча Ямбург» методом случайных чисел выбраны 166 М с АГ, которым были проведены суточное мониторирование АД (СМАД) и эхокардиография в «доковидный» период (2019 — март 2020 года), затем М были распределены на группы перенесших (n = 94) и не болевших COVID-19 (n = 72), сопоставимых по возрасту, северному стажу. Диагноз COVID-19 основывался на выявлении РНК SARS-CoV-2 методом полимеразной цепной реакции, проведенной М с АГ в стационаре во время госпитализации с COVID-19 в период 2020–2021 годов. Ретроспективный анализ проведен в рамках рутинной клинической практики, согласно приказу № 36/1 от 29.01.2020 и утвержденной форме информированного согласия. СМАД проведено по стандартной методике с определением хронотипов АД по классификации Cugini P. Результаты. По данным СМАД, в «доковидный» период у М с АГ, переболевших в последующем COVID-19, были значимо выше среднесуточное диастолическое АД, ночные показатели частоты сердечных сокращений, систолического АД, диастолического АД, индекса времени систолического АД; хронотип АД характеризовался значимо меньшей частотой 24-часовых ритмов, и значимо чаще определялась апериодическая АГ с высокочастотными ритмами в спектре (8,0 и 12,0-часовых); определялось значимое увеличение массы миокарда левого желудочка и индекса массы миокарда левого желудочка. По данным логистической регрессии, наличие апериодического хронотипа АГ у М увеличивало риск COVID-19 в 3 раза (отношение шансов (ОШ) 2,917; 95 % доверительный интервал (ДИ) 1,410–6,035; р = 0,004); увеличение индекса массы миокарда левого желудочка на 1 г/м² — в 1,02 раза (ОШ 1,017; 95 % ДИ 1,001–1,033; р = 0,039). Специфичность модели составила 81 %, чувствительность 77,2 %. Площадь под кривой составила 0,888 (0,837–0,939, р < 0,0001). Заключение. В условиях десинхронизирующих факторов арктической вахты у М с АГ замещение суточного ритма АД на преобладающие высокочастотные периодики связано с риском инфекции СOVID-19. Предложена формула модели риска СOVID-19 в условиях вахты в Арктике.

Цель исследования — изучить связь физической активности и параметров инфраструктуры района проживания с модифицируемыми факторами сердечно-сосудистого риска у населения Кемеровской области. Материалы и методы. В исследование, стартовавшее в 2015 году и продолжающееся до настоящего времени, на базе НИИ КПССЗ (Кемерово) включены 1598 жителей 35–70 лет в рамках эпидемиологической работы «Изучение влияния социальных факторов на хронические неинфекционные заболевания». Физическая активность участников оценивалась с помощью русскоязычной версии международной анкеты IPAQ, субъективное отношение граждан к параметрам инфраструктуры — анкеты NEWS. Устанавливались ассоциации физической активности населения, опосредованной их субъективным отношением к параметрам инфраструктуры, с модифицируемыми факторами сердечно-сосудистого риска, такими как артериальная гипертензия, ожирение, абдоминальное ожирение, нарушения липидного и углеводного обменов. Результаты. Настоящее исследование продемонстрировало прямое влияние на снижение физической активности населения параметров инфраструктуры из шкал анкеты NEWS: В (доступность объектов инфраструктуры) [ОШ = 1,51]; D (пешеходная доступность) [ОШ = 1,52]; Е (окружающая среда в окрестностях) [ОШ = 1,55]; H (удовлетворенность условиями проживания) [ОШ = 1,37]. В группе лиц с низкой физической активностью с АГ были ассоциированы характеристики района проживания, объединенные в шкалы В [ОШ = 1,44], D [ОШ = 1,43] и F [ОШ = 1,30]; с ожирением и его абдоминальным типом — B [ОШ = 1,42] и [ОШ = 1,53], C [ОШ = 1,39] и [ОШ = 1,37], D [ОШ = 1,43] и [ОШ = 1,32] соответственно; с дислипидемией — В [ОШ = 1,65] и D [ОШ = 1,41]. Заключение. В сформированной выборке Кемеровской области увеличение факторов сердечно-сосудистого риска связано с низкой физической активностью населения и субъективным его отношением к социальным характеристикам (параметрам инфраструктуры) района проживания.